В малых дозах

Мэтью Херпер, FORBES

Питер Хирт доказал, что стартапы лучше справляются с разработкой новых лекарств, чем фармацевтические гиганты.

Свой первый крупный успех в фармацевтике Питер Хирт отметил необычным способом – уволился с работы. После этого он изобрел еще несколько важных лекарств. В отличие от коллег, Хирт производит лекарственные блокбастеры не в лабораториях фармацевтических гигантов. С этой работой отлично справляются небольшие стартапы.

Трамплином для его карьеры стала работа в концерне Boehringer Mannheim. В 1980‑е Хирт разработал средство от малокровия «Рекормон», лицензированное в Европе и Японии. Это лекарство до сих пор приносит $1 млрд в год фармацевтическому гиганту Roche, который поглотил Boehringer в 1997‑м. Одно это сделало бы Хирта звездой: мало кто из его коллег‑ученых может похвастаться авторством столь успешного препарата. Но Хирту не сиделось на месте, и он решил все начать сначала.

«В Boehringer я сделал бы головокружительную карьеру, – говорит 60‑летний Хирт. – Каждые полгода меня бы ставили на новые проекты. Такие люди становятся вице‑президентами, летают с одного конца света на другой, но в итоге важные знания не доходят туда, где они нужнее всего». Хирт хотел находиться на передовой. «Когда твое лекарство одобрено, это такой кайф! – говорит он. – Ты хочешь испытывать это чувство снова и снова». Из Boehringer Хирт ушел в американскую биотехнологическую компанию Sugen и в 1990‑е годы проработал ее президентом. Под его началом компания разработала Sutent – препарат для лечения рака почки, желудка и поджелудочной железы. Его продажи приносят нынешнему владельцу – фармгиганту Pfizer $1,3 млрд в год.

В 1999‑м Хирт продал Sugen и позже создал новую компанию – Plexxikon. В апреле 2011 года ее купила японская фармацевтическая корпорация Daiichi Sankyo за $905 млн. Недавно Plexxikon выпустила лекарство, обладающее беспрецедентными свойствами: оно замедляет рост меланомы. Благодаря всем этим достижениям у Хирта едва ли не лучший послужной список в отрасли.

Подход Хирта «чем меньше, тем лучше», выглядевший еретическим, когда он покидал Boehringer, сегодня становится общепринятым. «Вам будет непросто найти примеры, когда гигантомания была бы оправдана», – говорит Марк Фишман, возглавляющий департамент исследований швейцарской Novartis. Фармацевтические концерны все чаще приобретают небольшие исследовательские фирмы и предоставляют им свободу действовать по своему усмотрению. Так Roche поступил с Genentech, sanofi‑aventis – с разработчиком лекарств от рака BiPar Sciences, а Daiichi – с Plexxikon.

Гиганты вроде Pfizer и GlaxoSmithKline открыто заговорили о планах по созданию небольших и гибких исследовательских подразделений, в которых царила бы творческая атмосфера, присущая стартапам. Но пока эти разговоры так и остаются разговорами. Некоторые ветераны отрасли предлагают еще более радикальное решение: расчленить огромные фармацевтические лаборатории на небольшие фирмы и перевести R&D на аутсорсинг.

В Boehringer Хирт разрабатывал белки, которые можно вводить в кровоток. Подобные средства – одна из несущих опор биотехнологической индустрии, оборот которой достиг $80 млрд. Но в Sugen ученый занялся абсолютно другим направлением. Хирт разрабатывал препараты от рака, принцип работы которых основан на блокировании фермента под названием тирозинкиназа, используемого клетками для обмена информацией. Поначалу этот метод считался сомнительным, но к 1999 году, когда Хирт продал Sugen за $650 млн компании Pharmacia (позже вошедшей в Pfizer), он стал общепринятым при разработке средств от рака.

Впрочем, у блокирования ферментов выявилось и уязвимое место: некоторые ферменты настолько похожи друг на друга, что невозможно заблокировать нужные. Это приводило к серьезным побочным эффектам – усталости и недомоганию.

Хирт снова вступил в дело. В декабре 2000 года он создал Plexxikon с целью разработки новых препаратов, в том числе блокирующих ферменты, с более адресным действием и меньшими побочными эффектами. Правда, первая разработка была не блокатором, а лекарством от диабета. Подготовив препарат к клиническим испытаниям, Хирт продал лицензию на него корпорации Wyeth. Эта сделка принесла Plexxikon $33 млн.

Руководители биотехнологических компаний редко продают свои разработки на такой ранней стадии. Обычно они как можно дольше держатся за права на свои лекарства, чтобы получить максимальную прибыль либо от продажи их фарм­гигантам, либо от самостоятельного выведения их на рынок. Но Хирт понимал, что главная компетенция Plexxikon – это изобретение новых препаратов и что продажа прав на некоторые разработки позволит расширить фронт исследовательских работ.

Сделка с Wyeth оказалась дальновидным поступком. Покупатель в конце концов отказался от доработки лекарства: аналогичные средства не были одобрены регулятором, плюс поднялась шумиха вокруг разработанного GlaxoSmithKline препарата против диабета Avandia, который, возможно, был причиной сердечных приступов. Сейчас права на лекарство снова у Plexxikon, но работа с ним не ведется. «Рынок слишком напуган», – объясняет Хирт. Еще важнее другое: деньги остались у Plexxikon, и компании не пришлось искать сотни миллионов долларов на доработку препарата. По словам Хирта, за все время работы в Plexxikon он привлек у венчурных инвесторов всего $67 млн. Daiichi заплатила за компанию в 14 раз больше, чем в нее вложили инвесторы.

Самый большой успех был достигнут в 2005 году, когда Plexxikon создала Zelboraf – лекарство от меланомы, которое в 2011-м было одобрено регулятором. Клинические испытания проходили при поддержке Roche. Оказалось, что Zelboraf не только продлевает жизнь, но и уменьшает опухоли у 50% пациентов, тогда как старые препараты были на порядок менее эффективны. Шестимесячный курс лечения обойдется пациенту в $56 400. По прогнозу инвестбанка Sanford C. Bernstein, в 2015 году продажи Zelboraf достигнут $700 млн. (У лекарства есть и побочные эффекты: у некоторых пациентов развиваются другие, менее серьезные формы рака кожи; возникает рецидив заболевания.)

Постоянные успехи Хирта ярко выделяются на фоне фармацевтической отрасли, которая давно страдает от отсутствия серьезных инноваций. Крупным компаниям есть чему поучиться у Plexxikon, которая добилась столь многого со штатом из 40 человек. На месте руководителей Pfizer Хирт создал бы небольшие подразделения из 40–50 исследователей. Им не нужно много платить – достаточно пообещать роялти в случае успеха одного из лекарств. Производительность возрастет в разы. «Вам не нужна целая армия, вам нужны правильные люди, – говорит Хирт. – И это может быть очень маленькая команда».